Перламутровая птица Атлантиды. До потопа оставалось всего 750 лет… - Роман Борин

– А я, по-твоему, не отступился?

– Выходит, нет, – развёл руками юноша.

Диомидий тут же изменился в лице, явно насторожившись:

– Что это значит?

– Это значит, – вздохнул его друг, – надо понимать, она…

– Чего она?! – Диом вдруг резко повернулся к Лукрецию лицом и крепко обхватил своей ладонью его запястье. – Чего же ты остановился!

Лукреций напряжённо всматривался в горизонт и молчал. Раздражённый страстью Лукреция к загадкам в самый неподходящий, по мнению Диомидия, момент, он крайне грубо дёрнул друга за обе руки сразу, прошипев при этом, подобно недовольному коту:

– Отвечай же ты наконец!

Но Лукреций, широко раскрыв глаза, молчал. Лицо его внезапно побледнело. И вдруг с неописуемым восторгом в голосе он, как блаженный, прошептал:

– О, перламутровая птица древней Атлантиды! Неужели я наконец-то вижу это чудо!

Во взгляде юноши смешались воедино и удивление, и страх, внезапно на него нахлынувший волной, и лишь ему, Лукрецию, наверное единственному юноше на Побережье свойственное чувство восхищения невероятным и прекрасным зрелищем.

Диомидий посмотрел на море, потом в глаза товарищу и – ничего не понял.

А птица высоко парила, в небе, с широко распахнутыми крыльями, и перья столь могучего создания в лучах к зениту поднимавшегося солнца переливались ярким перламутром. Минута – и она исчезла, слившись с облаком, как будто вдруг укуталась огромным белым покрывалом.

– Послушай, друг! – схватив Лукреция за плечи, Диомидий недовольно возразил: – Ты что это бормочешь, выдумщик! Какая ещё перламутровая птица?! Я вижу лишь обыкновенных, из пуха, перьев, клюва и когтей. А ну-ка перестань выдумывать и расскажи мне, что намеревался!

Ошеломленный столь внезапным появлением своей мечты, Лукреций молча вглядывался в небо, надеясь вновь её увидеть. Диом, прищурившись, внимательно всмотрелся в горизонт и… ахнул. И тут же с ветром донеслись до слуха юношей удары гонга – неприятный, вызывающий мороз по коже медный звон.

Диомидий закричал:

– Это они, корабли демонов моря, необоримых убийц! Боже, как их много!

Лукреций ничего не понял. Хлопая глазами, он точно малое дитя взирал на небо.

А выстроившиеся фронтом паруса рослии становились всё отчетливее,возвещая о приближении армады кораблей,несущей гибель жителям Цивилизации.

Над обрывом вдруг возникла стройная фигура парня, который с виду был намного старше, чем Диомидий и Лукреций. Одетый в серую свободную тунику и опоясанный мечом, торчащим из потёртых ножен, стражник вывел юношей из охватившего их оцепенения. Слегка охрипший голос парня прозвучал взволнованно, но строго: по-видимому, стражник не успел ещё прочувствовать серьёзность ситуации.

– Эй, вы там! Парусов не видно? – с ходу гаркнул харидянин и вдруг осёкся, словно взгляд его споткнулся о линию зловещих кораблей.

Те были различимы уже отчётливо, хотя и вдалеке.

– Сколько их! Великий Каледос! – в восторженном удивлении присвистнул стражник, словно это были не враги, а союзники Харида, спешащие на помощь горожанам до подхода армии искусно убивающих.

Диом, в растерянности обернувшись, беспомощно смотрел на молодого ополченца. Лукреций снова что-то зашептал о чудо-птице, летящей от светила. И, хотя стоявший над обрывом стражник шёпота Лукреция, по-видимому, не расслышал, медлительность двоих юнцов его заметно рассердила. Сгорая от желания не упустить свой шанс продемонстрировать «молокососам» власть (в другое время ведь они её не больно-то воспримут), стражник рявкнул:

– Чего застыли, как столбы! Не слышите гонга, болваны? А ну-ка живо поднимайтесь и в Харид, пока я не спустился вниз с обрыва и не нашлёпал ножнами по вашим ляжкам!

В другой момент сын варвара наверняка бы нахамил в ответ: попробуй-ка поймай сначала. Но вид чудовищной армады отрезвлял. Без колебаний юноши вскарабкались по спущенной ещё Диомом верёвочной лестнице наверх. «Старик» буквально прожигал их взглядом, думая, наверное, что из-за таких-то вот безбашенных и погибают города.

Юноши помчались, как на состязании по бегу на короткую дистанцию, и вскоре разглядели, что отовсюду с четырёх сторон в распахнутые створы головных ворот рекой втекают массы людей, ведущих за собой скотину. В могучий город толпами валили все подряд: из пригородов – земледельцы и ремесленники, от расположеных неподалёку от Харида пастбищ – скотоводы, и отовсюду – жители окрестных деревень и просто путники, спешившие куда-то по своим делам, но вынужденные по сигналу боевой тревоги свернуть к Хариду. Многие из них тащили на головах и спинах громадные корзины с провиантом. На запряжённых крупными волами скрипучих арбах под защиту высоких стен ввозился весь домашний скарб, все ценности и нужные для жизни вещи, которые хозяева сумели утащить с собой за раз.

Не посвящённым в тонкости оповестительной системы Харида всегда казалось чудом, что люди, находящиеся столь далеко от города, так быстро узнают о приближении опасного врага. Но стоило невеждам показать высокий холм, к которому Харид почти вплотную примыкал своею северной стеной, как тайна сразу прояснялась.

Всё было просто: на вершине этого холма, по центру возвышавшейся на нём монументальной башни, была когда-то установлена большая каменная чаша, в которой стражники, едва заметив вдалеке чужие корабли, немедленно разжигали «огонь тревоги». Не обратить внимания на валивший с этой башни густой и чёрный дым мог разве что спящий, ибо видеть дым от этого огня могли даже те, кто находился от Харида на расстоянии по меньшей мере четырёх конных переходов.

Но стражники имели в своём распоряжении ещё и специальную трубу для наблюдения за горизонтом. Харидянам давно было известно, что сквозь отверстие далёкие предметы видны гораздо лучше, чем если смотреть на них невооружённым глазом.

На подступах к Хариду юноши, замедлив бег, залюбовались открывшейся их взглядам панорамой – настолько у ворот всё делалось красиво, будто в заранее отрепетированном действе. Никто здесь никого не торопил и ни одна гружёная телега не натыкалась на другую, не образовывалось ни малейших пробок – во всём движении людей, волов и арб ни на миг не ощущалось ни капли хаоса, испуга и растерянности.

«Все успеют, – подумалось Лукрецию. И вдруг его как будто обожгло изнутри: – Поморники! Они ведь, как всегда, рыбачат далеко от берега!»

Юноша остановился, и Диомидий тут же наткнулся на него:

– Чего ты? Что-нибудь забыл на берегу?

Лукреций не ответил, лишь стоял с закрытыми глазами, замерев на месте.

– Послушай, – миролюбиво предложил Диом, – если ты что-то забыл на берегу, вернёмся вместе. Они ещё отсюда далеко – успеем. А мимо обормота стражника как-нибудь проскочим.

Но Лукреций вдруг, развернувшись вполоборота, стремглав помчался к бухте, дорога до которой от Харида пешком не торопясь обычно занимала больше часа: всё-таки добрых три десятка диций2.

– Постой, куда ты! Можешь, наконец, объяснить, в чём дело! – недовольно закричал ему вдогонку Диомидий.

На окрик юноша не среагировал, и сыну варвара ничего не оставалось, как рвануться следом.

В беге на короткие дистанции «чистокровным» юношам он обычно уступал. Однако по выносливости полукровкам на Побережье равных не было. Уже на пятой диции Диомидий начал догонять Лукреция. Но внезапно в голову полукровки пришла мысль, заставившая его немедленно сменить тактику преследования друга. «Высадку на берег демоны морских глубин, наверняка, начнут в той самой бухте, где живут поморники, – подумал сын варвара, – то есть куда бежит сейчас философ (так он часто называл Лукреция). От них, конечно, можно попытаться улизнуть. Но ведь никто не знает толком, что они на самом деле за создания. Что, если они умеют останавливать одним лишь взглядом, делая человека беспомощным?! И потом, достигнув бухты рыбаков, устанешь. Кто знает, может, эти страшные пришельцы бегают быстрее человека? Или возят с собой на кораблях коней. А может быть, и тварей попроворней да ещё прожорливых! Мне надо непременно нагнать философа у самой бухты и силой увести домой!».

Диом ускорил бег. Дорога стала ровной – спину убежавшего вперёд Лукреция сын варвара видел перед собою отчётливо. Однако он решил перехитрить его, свернув с дороги к обрыву, чтобы, пока Лукреций покрывает дицию за дицией по петляющей дороге, заметно сократить свой путь, пройдя до бухты поморников по самой кромке воды.

Ему пришлось убавить скорость, пробираясь через кустарник и высокую траву. Не сомневаясь в том, что харидянин уже порядочно устал, сын варвара не особо торопился. Где прыгая по валунам, где медленно спускаясь по обрывистому склону, он добрался до воды и, немного передохнув, помчался как на состязании.